В августе 2001 года Крис Мартин решил позабыть о неуверенности в себе и паранойе и проявить свою новообретённую рок'н'ролльную отвагу, пригласив на свидание австралийскую певицу Натали Имбрулья. Она ему "давно полюбилась", говорит Крис, и теперь ему наконец-то выдалась возможность ослепить её своим ореолом "избранника богов": Coldplay играют на разогреве у U2 в Slane Castle в Дублине, не согласится ли она прийти?

 

Ну что ж, всё складывается как нельзя лучше. Coldplay были приняты с восторгом, а затем, в разгаре выступления U2, Боно вплетает парочку восхитительных тактов из Yellow. Ирландцы восторженно вопят. Восхищённые глаза Натали, похожие на глазки оленёнка Бемби, обращаются к Мартину.

"Слава – это фигня," – говорит он сегодня. "Но в тот момент даже я подумал – ну и повезло же тебе, чувак. Так радуйся же!"

Мартин отказывается рассказать, как дальше развивались отношения, однако, судя по тому, как он, уныло уставившись в пол, замечает: "В общем, я вел себя как идиот", обернулось всё не так хорошо, как могло бы.

 

И все же, для Coldplay вечер вполне удался. Потому как, чтобы сделать из нового альбома Coldplay 'A Rush Of Blood To The Head' тот бесшабашный винегрет из раскаяния, печали и паранойи, каковым он является, по словам Мартина, ему приходилось постоянно подкреплять три вечные составляющие своей жизни: 1. бурные отношения с женщинами; 2. страх скорой смерти; 3. озабоченность по поводу выпадения волос. Вечер в Slane Castle, конечно, подлил масла в огонь по пункту первому, но также принёс кое-какие воодушевляющие новости касательно пункта 3, замечает Крис.

"Мне 25, и я ужасно боюсь, что облысею к концу года. Но некто, весьма известный и много чего знающий, сказал мне, что Боно делал трансплантацию волос. Представьте себе! Боно! Некоторые из этих его "локонов" были, оказывается, пересажены! Ну, значит, и для меня не всё ещё потеряно".

Q встречается с Мартином, бас-гитаристом Гаем Беррименом, гитаристом Джонатаном Баклендом и ударником Уиллом Чемпионом в фотостудии в Северном Лондоне. С альбомом, заслужившим отзыв "лучшее, что мы когда- либо записывали", не говоря уж о льющей-бальзам-на-душу новости касательно волос Боно, настроение у всех приподнятое. В случае с Беррименом, Баклендом и Чемпионом, это выражается в том, что они беспрестанно курят и втихушку дружелюбно переговариваются. Мартин же носится по комнате, словно ребёнок, напичканный витаминами.

 

"Я взволнован. Слишком многое надо сказать. Но я нервничаю. Вдруг я всё испорчу?" размышляет он, подходя поближе, чтобы получше разглядеть волосы Q.

"Боюсь, мои выпадают. И чем больше я боюсь, тем быстрее они выпадают!" тараторит он.

Мартин сознаётся, что волнуется в присутствии журналистов. Он то настораживается, то становится на диво забавным.

"Как я могу вести себя нормально, когда ты здесь?" говорит он, а потом, решив окончательно, что это невозможно, начинает сыпать шутками и всякими глупостями в стиле Алана Партриджа.

"Мы не Travis, ясно? Мы вот только что занюхали дорожку со спины проститутки" говорит он с каменным выражением лица и прищуривается.

 

"Я жутко волнуюсь по поводу того, что мы сделали", лучезарно улыбается Крис. "Была опасность того, что мы запишем тривиальную дерьмовую дешёвку, средненький такой "второй альбом", с песнями, которые в подмётки не годятся Yellow и вообще мне безразличны, этакие обрезки от первого альбома, заработаем на них кучу денег, подсядем на кокаин и попадём в журнальчик "Окей!". Такая вот фигня".

"Ага. Следующий альбом будет именно таким", говорит Бакленд, оторвавшись от вечерней газеты. A Rush Of Blood To The Head ждали так сильно потому, что его вообще могло не быть.

 

"После записи Parachutes у нас осталась одна песня -- In My Place," вспоминает Мартин. "Кроме того, у меня был творческий кризис. И я подумал – ну вот нам и крышка. Но когда Джонни сыграл мне на гитаре In My Place, я подумал – пожалуй, это стоит записать. Это лучшее из того, что мы когда-либо записывали. И это была песня, которая спасла нас".

Ожидания того стоили. В новом альбоме обнажённые душевные раны Parachutes эволюционировали в озабоченность глобальными мировыми проблемами Politik и грозную мрачность заглавного трека.

 

Politik была написана 13 сентября прошлого года, в этот день группа должна была лететь в Америку. Зловещий гул гитар и фальцет Мартина: "Открой же глаза!" превратили её в лучшую и самую смелую песню за всю историю группы.

В тоже время, благодаря советам Иэна МакКаллоха, в Clocks и Daylight проглядывает во всей своей неприкрытой и режущей слух красе эра Echo & The Bunnymen (популярная в 80-х ливерпульская new wave группа – примечание ani). И, конечно, все анти-донжуанские способности Мартина обеспечивают материал для посмертного вскрытия взаимоотношений, что так полюбилось нам на альбоме Parachutes и что возвращается в облике прекрасных Warning Sign, The Scientist, и In My Place.

"Быть частью нашей группы – это просто здорово, потому что можно слушать то, что нравится, учиться делать так же и.. воровать идеи," сияет Мартин. " Это всё равно что угонять машины и собирать из запчастей новые. Мы угнали машину у The Bunnymen, у The Cure, у The Stones.. у всех!"

Q ждёт, что сейчас Мартин подмигнёт и тем самым отречётся от только что сказанного. Но этого не происходит. Вместо этого, как и в прошлый раз, он убеждает мир, что надо взять от Coldplay всё, что только можно прямо сейчас, пока они ещё существуют.

 

"Мы снова всё растратили. Исчерпали идеи. Кто знает, когда мы снова что-нибудь сотворим.." говорит он.

"Честное слово, я не знаю, где нам ещё набраться идей," соглашается Бакленд.

Едва прошло два года с тех пор, как вышел дебютный альбом Coldplay – Parachutes. Принятые с распростёртыми объятиями в качестве готических Travis, достойные наследники пустующей с недавних времён территории гитарной музыки, покинутой чудаками-экспериментаторами Radiohead, добрую часть этого времени они потратили на угрозы, что вот-вот лопнут.

Осенью 96-го, в начале семестра в London University College Бакленд и Мартин сформировали группу. Они приняли Берримена, после того, как он "прижал их к стенке" в студенческом баре и потребовал взять его в группу. ("Мы просто не могли сказать "нет"," говорит Бакленд.)

Ранние влияния были явно не слишком крутыми: Sting и Simon & Garfunkel. И всё-таки, вскоре было написано 10 песен, в том числе и прототип Don't Panic. В это время был принят и ударник. "Мы знали одного хорошего ударника," вспоминает Берримен. "Мы сыграли ему Panic, и он сказал "нет". Мы просто не могли в это поверить. Даже тогда у нас было ощущение, что то, что мы делаем – это здорово. И почему он не захотел в этом участвовать?"

Уилл Чемпион был вместе с Мартином в хоккейной команде UCL. Чемпион предложил своего соседа по комнате в качестве ударника. В назначенный час сосед пришёл на репетицию, установил инструменты, а потом ушёл в паб и так и не вернулся. Чемпион, который всегда мечтал быть гитаристом, согласился поучаствовать в репетиции. Так на свет появилась группа The Coldplay. Название было позаимствовано у другой группы из UCL, которая от него отказалась. Первый концерт состоялся в пабе Camden, вскоре за ним – второй, в The Laurel Tree.

 

"У нас не было никакого Плана Б," говорит Мартин. "Мы встретили Джонни, и сразу влюбились в него. Он мог претворить в жизнь любую идею. Иногда мы писали по две песни за ночь! И я начал узнавать новую для меня музыку: Jeff Buckley и Radiohead."

Берримен более осторожен в высказываниях. "Писать всякое дерьмо – это мы действительно умели. Но время шло, а Крис – он творил чудеса! Я бросил свой инженерный факультет, который просто ненавидел, и начал учиться на архитектора. А потом и это бросил."

Поначалу, ничто не предвещало успех. Ден Килинг только недавно начал работать в Parlophone, когда он встретил группу, теперь просто Coldplay, в Cairo Jack's, "египетском" пабе в центре Лондона, в декабре 1998-го.

"Не могу сказать, что был прямо-таки сражён," говорит Килинг. "Я подумал, что в Крисе есть что-то. Что-то харизматическое. Но звук был не тот".

В марте 1999 Килинг получил копию Safety EP -- пятьсот экземпляров было записано на деньги школьного товарища Мартина -- а теперь менеджера Coldplay – Фила Харви.

"Я потратил на эту запись 1500 [фунтов]," говорит Харви.

На Safety EP были записаны Bigger Stronger и No More Keeping My Feet On The Ground. Последняя песня произвела на Килинга впечатление.

"Она меня просто ошеломила. Я кое-как держал себя в руках, но дотерпел только до субботнего утра. Я позвонил, встретился с Филом. Крис прийти не смог – сдавал экзамены".

С экзаменами Coldplay разделались с лёгкостью. Мартин сдал Историю Древнего Мира на отлично, Бакленд получил высокий балл по астрономии, Чемпион – по антропологии. 1999 должен был стать годом триумфа, но чуть не обернулся катастрофой.

Coldplay собрались в студии, чтобы записать дебютный The Blue Room EP для крупной звукозаписывающей компании. Испытывая огромный груз ответственности и поглощенный мыслью о том, что теперь они должны стать "настоящими профессионалами", Крис Мартин набросился на группу – а в особенности на Уилла Чемпиона.

"Всё у нас в студии пошло наперекосяк, и я сказал Уиллу, что это он виноват," говорит Мартин. "Он разок сбился с ритма, и я сказал, что он дерьмово играет".

И Чемпион ушёл.

 

"Это было ужасно. Неделю Coldplay не существовало," продолжает Мартин. "И это была моя вина. Я подумал – ну что я за идиот. Я так нервничал, что мы упустим свой шанс, что просто помешался на мысли о том, насколько хороша наша группа в техническом плане. Я извинился, но почувствовал, что этого мало, и напился".

Чувствуя, что должен понести наказание, Мартин влил в себя пиво, потом водку и Ribena, находясь в квартире Берримена. Берримен ушёл на свидание с подружкой и оставил его в одиночестве. А вернувшись, нашёл Мартина, умолявшего о прощении, в туалете.

"С тех пор он ни разу не напивался," говорит Берримен. "Крис и без алкоголя нам не даёт скучать. Он очень творческая личность. Но когда его энергия заканчивается, тут всем приходится нелегко. Это было ужасное время, мне бы не хотелось пройти через это ещё раз."

Но, возможно, именно этот кризис и помог становлению Coldplay. Когда Чемпион вновь оказался "на борту", было решено, что группа выживет только в условиях полной демократии. Хотя Мартин -- инициатор всех песен и автор всей лирики, было решено, что все члены группы имеют равные права и "королевские" привилегии делятся теперь на четыре равные части. И если уйдёт кто-то один, группа прекращает существование.

"Не нужны мне эти хреновы деньги," плюётся Мартин. "Не хочу, чтобы мне досталось больше, чем другим. На кой мне это надо – оказаться в один прекрасный день в суде и две недели кряду препираться с лучшими друзьями, кто из нас что написал? Не все группы так работают, я тут кое с кем поспорил по этому поводу. Но, пройдя через это, я понял – у нас особая "химическая реакция". Мне не обойтись без них – без каждого из них, а им – без меня".

 

Это означало также и то, что "евангельское" лидерство Мартина теперь ослабло. Правило, что любому участнику группы, начавшему употреблять кокаин, тут же укажут на дверь, также утратило силу.

"Мы не наркоманская группа," говорит Берримен. "Просто было время, когда Крис во всём равнялся на Тома Йорка, и вот однажды он прочёл, как Том сказал что-то в этом духе – и нате: новое правило – употребляешь кокаин – до свидания".

"Сейчас это правило не такое строгое," говорит Мартин. "Проблема была во мне. Иногда меня заносит. Я просто легко увлекаюсь".

Хотя раскол внутри группы был преодолён, оперившаяся группа ещё только училась преодолевать внешние препятствия. Дэн Килинг арендовал им студию Rockfield для записи Shiver. Он был уверен, что они сами справятся, и был в шоке, когда первая демо-запись очутилась на его рабочем столе в Лондоне.

"Там не было ни страсти, ни энергии. Жалко и слабо. Я поехал прямиком в Уэльс. Состоялся не самый приятный разговор. Крису, конечно, не понравилось то, что мы вынуждены были сказать: "Переделайте". Они очень близки, и им не нравится, когда кто-то суёт нос в их дела".

На сегодняшний день, однако, в Coldplay намного меньше единства, чем может показаться. Они, конечно, близки – особенно Мартин и Бакленд – но они не скрывают споров по поводу нового альбома. Берримену до сих пор не нравится Green Eyes с её налётом фольклорности. В отношении нового материала Чемпиону ещё труднее угодить.

"Уилл -- единственный, на кого мне приходится давить," улыбается Крис. "Когда он начинает фыркать, мне приходится признать, что мы что-то сделали не так. Моё любимое хобби – убеждать Уилла, что мои песни чего-то стоят".

 

Выпуская Parachutes в июле 2000, Килинг думал -- 40 тысяч копий было бы вполне достаточно для начала, учитывая весьма скромные вложенные средства. Но было продано... 5 МИЛЛИОНОВ копий. Такой резкий взлёт на вершину популярности вскружил ребятам из Coldplay голову. "Терпеть не могу группы, которые ноют по поводу своей популярности. Но слишком уж всё быстро произошло," говорит Берримен.

"Помню, как мы встречались с Сильвестром Сталлоне в Лос-Анджелесе, когда он захотел использовать Trouble в качестве саундтрека к фильму," говорит Бакленд. "Правда, мы отказались, но представьте себе: мы – простые студенты, и сам Сильвестр Сталлоне дружески хлопает нас по плечу! Мы тогда подумали – и как, чёрт возьми, мы здесь оказались?"

В феврале 2001 размышления о новом альбоме чуть было не ввергли Coldplay в новый кризис. Во время турне по Америке у Мартина пропал голос, а остальные ребята заболели гриппом. И в очередной раз они подумали – с нас довольно.

"Мы были просто в отчаянии," говорит Мартин. "Нам всё казалось не так. Надо было решать – либо мы просто компания студентов, которым жутко повезло, либо мы реально чего-то стоим. Вообще-то, главная загвоздка была во мне. Готов ли я был признать, что мы – одна из лучших групп в мире? Я подумал – я ведь могу умереть в любой момент, а тут мне и моим друзьям выпала такая счастливая возможность! В это время мы тусовались с U2, делали всякие глупости, и я подумал – мне бы не хотелось быть в U2, я ведь вообще-то и так уже в одной из лучших групп в мире".

 

Бакленд внёс предложение: почему бы Мартину не прекратить извиняться перед людьми, в частности,– перед публикой, за то, что они недостаточно хороши?

"Это загадка," говорит Мартин. "Я думаю, что я дерьмо, и это мной управляет. Но я также думаю, что мы гении. Когда мы решили, что вот он, шанс всей нашей жизни, мы начали работать так усердно, как никогда раньше за всю свою жизнь".

Сделав дело, Coldplay наслаждаются недолгим затишьем. Q приглашён посмотреть с ними матч Англия-Аргентина за Кубок Мира в номере-люкс отеля Leonard неподалёку от лондонского Гайд-Парка. В 14-м номере высокие потомки, изящные карнизы и мебель из тика: прекрасное местечко, чтобы устроить собрание совета директоров или поорать, сидя перед телевизором.

В номере собрались участники группы, техническая команда и две симпатичные американки – гостьи Мартина. Одна из этих женщин работала раньше в популярном американском телешоу Saturday Night Live, и с тех пор, как в прошлом году Coldplay приняли в нём участие, она поддерживает дружеские отношения с Мартином. Однако в этот визит она больше общается с Баклендом.

Усевшиеся на диван в ожидании начала игры Coldplay и сами смахивают на университетскую футбольную команду. Раздаётся свисток, и они с энтузиазмом приветствуют удачные передачи англичан. Игра набирает ход, количество выпитого пива увеличивается, и Чемпион, наконец, обнаруживает, какие они, в сущности, ещё дети, поддерживая защитника Уэйна Бриджа (земляка Чемпиона из Саутгемптона) криками "Бриджи!"

Но Крис Мартин весь матч будто на иголках: перемещается с дивана на пол, потом на стул у окна. Пока англичане удерживают преимущество в счёте 1:0 в течение последних напряжённых 15 минут, Берримен небрежно замечает, что англичане уже точно в следующем круге соревнований. Мартин ужасно расстроенным тоном замечает: "Не говори раньше времени, сглазишь!"

"Господи! Да успокойся ты, Крис!" говорит его американская приятельница, закатывая глаза.

Англия выигрывает, все пьют шампанское. Один Мартин, соблюдая обет трезвости, потягивает апельсиновый сок.

 

"Мне просто не нравится, что творит со мной алкоголь," говорит он. "Извиняюсь, если выгляжу занудой".

Час спустя Q болтает с Беррименом в соседнем номере. Мартин влетает в комнату с вытаращенными от волнения глазами и говорит: "Хотите поехать в Исландию? Поехали!!"

Оказывается, в Рейкьявике живёт подружка Бакленда, и весь щенячий энтузиазм Мартина выливается в идею устроить ей сюрприз своим посещением. Но первым делом он устанавливает правило для Q: "Пожалуйста, я очень надеюсь на вашу скромность. Есть такая вероятность, что я буду вести себя как полный идиот". К сожалению, Q так и не узнаёт, что бы это могло значить. Билеты на все авиарейсы раскуплены, настроение Мартина портится.

"Если мы просто будем тут сидеть и давать интервью, мы снова начнём говорить о частной школе, Yellow, паранойе и моих волосах. Надо придумать какое-нибудь активное занятие".

Он предлагает поехать в Alton Towers, или в Chessington World Of Adventures, или провести денёк в спортивной школе в Бате с его 15-летним братом, или, наконец, позапускать воздушного змея.

"У меня есть парочка хороших змеев. Это ужасно весело".

В этот серый субботний день новый дом Криса Мартина в Belsize Park ассоциируется с песней "Nothing Ever Lasts Forever" Echo & The Bunnymen. Завтра он споёт её с Иэном Маккаллохом на концерте в Finsbury Park в Лондоне.

Обретя душевное равновесие, Мартин делает перерыв и сопровождает Q в кафе. Он переживает из-за опоздания, из-за того, что так нервничает и из-за мысленно составленного списка важных вещей, о которых он хочет сказать. Этот список гласит: 1) он думает, что альбом The Streets гениален; 2) угроза смерти и потери волос – не такая уж неразумная причина для невроза, потому что "я вполне могу умереть и уж точно однажды облысею". Эти заботы, как он сам признаётся, "антирок'н'ролльные".

 

Но, несмотря на все беспокойства и изменения, чувствуется, что внутренне он спокоен. Иногда он становится похож на Принца Филиппа, взирающего сверху вниз на рабочих во время визита на кондитерскую фабрику.

"Вы, наверное, ужасно давно работаете в этом журнале?" участливо спрашивает Крис. Но, в основном, он уже вполне вписался в своё "рок" окружение: "Radiohead, дааа.. Они просто офигительно круты!" восклицает он.

Мартин явно постоянный посетитель в этом кафе. Официант-француз узнает его и быстренько находит для нас тихий столик. Люди поглядывают на нас, но не подходят.

"Мне жутко нравится давать автографы," говорит Мартин. "Я, конечно, мог бы прикинуться крутым и все дела, но это и правда ужасно приятно. Энтузиазм людей очень меня подбадривает".

И, заказав для нас парочку своих любимых молочных коктейлей, он приступает к рассказу о своей нетипичной для будущей рок-звезды жизни. Старший сын общественного бухгалтера и учительницы, Мартин сформировал свою первую группу ещё в подготовительной школе (preparatory school -- школа, готовящая учеников к поступлению в престижную частную школу-интернат (public school), куда детей берут примерно с 14 лет – примечание ani), перед тем, как поступил в частную школу Sherbourne. Там он познакомился со своим будущим менеджером Филом Харви. Тогда им было по 14 лет. Они выразили свою общую любовь к музыке, купив альбом U2 Zooropa.

Его учёба и житьё в Шербурне временами были то идиллическими, то кошмарными. С одной стороны, там были понимающие и готовые поддержать учителя и время и место, чтобы писать музыку. С другой стороны, Мартин провёл подростковые годы, скрывая страх по поводу того, что он, может быть, гей.

 

"Когда вам 14, вы скрываете свои слабости, потому что люди могут использовать их против вас. А быть геем в частной школе-интернате – это именно то, как вы это себе представляете – настоящий кошмар. Мне было 16, когда я, наконец, обрёл уверенность, что я – не гей. Но гомофобия порой бывает труднопереносимой штукой".

На этой стадии мысль о том, чтобы стать рок-звездой, была ему отнюдь не близка. Особенно после одного из концертов в составе группы The Rockin' Honkies, когда они стали настоящим посмешищем и Мартина прогнали со сцены, освистав.

"Мальчишки могут быть очень жестокими," вспоминает Фил Харви. "Да и учителя в Шербурне считали, что ученики их школы не должны связываться с поп-музыкой".

Но потом в его жизни произошли сразу две перемены. Во-первых, появление учителя музыки по имени Мистер Скиннер, который нормально относился к поп-музыке, и, во-вторых, появление Radiohead.

"Radiohead дали мне надежду," говорит Мартин. "Они были группой, которая разрешила мне заниматься тем, чем я хочу. Я школьник из частной школы в Девоне, и мне не полагается играть в группе. Ну, а они доказали, что я могу. Я подумал, я немного похож на них. У Джонни таких проблем не было, потому что он с Севера, и Гай тоже. Не хочу больше извиняться. Что касается меня, моё преимущество в том, что у меня превосходное образование. У меня были прекрасные учителя и возможности для обучения. Вот какое преимущество! Ну и что? Всем ведь плевать!"

Но кое-кому не плевать, и это раздражает. Как и Travis, и Starsailor, Coldplay в неофициальных рок-войнах часто называют безбожными карьеристами. Бывшая шишка из Creation Records Алан Макги обозвал Coldplay "энуретиками" – чувствительными мальчиками из среднего класса, которые не понимают сути рок-музыки. В отличие от The Strokes, The Hives и прочих, расхваливаемых как настоящие панк-бунтари, которые "зрят в корень". Мартин в этом не уверен.

 

"Джулиан Касабланкас такой же лошок, как и я!" восклицает он. "Ну ладно, он более симпатичный лошок, но всё равно лошок! И знаете что? Я хочу пожать Алану Макги руку. Это правильно, что он дал нам пинка под зад. Я говорю, ну давай же, потому это заставляет меня думать: я вам ещё покажу. Это как "Роки-4". Он хочет меня задеть? Тогда я пойду и буду работать, как мартышка, и сделаю невероятное число отжиманий и послушаю кучу всякой музыки, и напишу песни лучше, чем у The Hives. И тогда я скажу Алану Макги: большое тебе спасибо, чувак".

"Не люблю чувствовать себя хуже других, но есть много всяких умников – например, Том Йорк. Не хочу чувствовать, что есть такой чувак, который лучше меня. Я, пожалуй, могу сейчас сказать ужасную глупость, но.. Он и Макги меня просто бесят. Ну, в общем, Галлахеры как-то сказали мне: не расстраивайся из-за этого 'fookin' Макги. Ты нам нравишься. И если Макги не нравится ваш новый альбом, значит мы – дерьмо".

"Не такие уж мы милые," сказал перед этим Бакленд. "Но что меня бесит, так это то, что это так стрёмно – быть хорошим. Мы могли бы быть всё время этакими засранцами, но в основном – мы нормальные парни. Если выбирать, я предпочту быть "милым", вместо того, чтобы меня каждый день называли п***ой".

Воспитание Криса Мартина не очень интересная тема, слишком уж всё "замечательно", да и вообще, все его личные конфликты находят отражение в музыке Coldplay. Кроме чисто мужского окружения в Шербурне, на Мартина также оказало влияние то, что его мать – глубоко верующая христианка. Он не унаследовал эту веру целиком, но его сомнения относительно любви и жизни – основа всего лучшего, что есть в группе.

"Есть некое противоречие между моим желанием стать рок-звездой и тем, что являюсь сыном моей матери," говорит он. "Я думаю, девушки – это, конечно, прекрасно, но я всегда испытываю чувство вины, когда что-то происходит между мной и кем-то, кто мне на самом деле не нравится. Я не верю в случайный секс. Кому-то обязательно это причинит боль. А я терпеть этого не могу. Проблема с девушками в том, что я ужасно боюсь. Боюсь зависимости. Мне знакомо то чувство, когда сидишь и ждёшь, когда тебе позвонят. Это страшно".

 

"Моя мама всегда говорила, что не стоит спать с кем-либо до свадьбы. Она не ханжа. Она очень даже рок'н'ролльная мама – в смысле того, что считает, что надо делать, что подсказывает сердце, и к чёрту всех, кто не согласен – и она считает, что ожидание нужного момента ведёт к ещё лучшему сексу. Я не совсем с этим согласен, но я спал с немногими женщинами. Я потерял девственность два года назад. Если бы я был этакий герой-любовник, я бы, конечно, жил да радовался. Но я слишком сильно одержим группой, поэтому я не ищу серьёзных отношений. Я амбициозный маленький засранец."

Он немножко перегибает палку, настаивая, что то, что он такой "придурок", всегда ему мешало. Кроме Имбрульи, был ещё широко освещавшийся в прессе роман с Нелли Фуртадо, хотя сейчас Мартин говорит, что он не уверен, что они "всё ещё друзья".

Кем бы ни была его последняя возлюбленная, их разрыв изображён в траурной песне Scientist – отчаянное "прощай" ушедшей любви. Но, что самое удивительное, романтическое самобичевание, подстёгивающее создание песен, – намеренное, даже запланированное. "Я знаю, что меня обольют грязью за то, что я сейчас скажу," говорит он, "но, да, я не хочу быть слишком счастливым. Чтобы писать, мне надо немножко жалеть самого себя. Надо быть погружённым в себя, чтобы сидеть шесть часов подряд за пианино и не беспокоиться по поводу того, что у тебя с кем-то там свидание. Лучше всего у меня получаются песни, когда у меня такое ощущение, словно я слишком рано ушёл с вечеринки. Ещё одна причина того, что наши песни о внутренней борьбе, переживаниях и заботах -- это мой отец. Он ужасно беспокойный человек. Вечно беспокоится то об одном, то о другом. И я такой же. К счастью, остальные участники группы более спокойные люди. Ещё трое таких, как я -- и мы все бы свихнулись".

В более высоких сферах проблемы посерьёзней. Мартин, похоже, разрывается между беззаботной жизнью рок-звезды-миллионера и Высшим Долгом, воплощённым в таких политизированных фигурах, как Боно и Том Йорк.

Он говорит, что ему нравится, когда его узнают, нравится давать автографы. Нравится строить новый дом в трёх кварталах от набережной Finley и Dougie Payne группы Travis. Но вчера вечером, по совету Тима Уилера из Ash, Мартин посмотрел документальный фильм о Sex Pistols The Filth & The Fury, и всё остальное показалось ему фигнёй.

 

"Джон Лайдон прекрасно понимал нелепость западного мира," говорит он. "Масс-медиа, реклама и прочее дерьмо. Мы восстаём против этого, но в сердце этого корпоративного зла – четыре человека. Мы часть этого кошмара, и мы пытаемся пользоваться своим успехом так, чтобы мы могли засыпать каждую ночь с чистой совестью".

За последний год Coldplay отказались от 4 миллионов [фунтов] за использование своих песен в телевизионной рекламе. Американский спортивный напиток Gatorade хотел использовать Yellow, а Diet Coke и Gap – Trouble и Don't Panic. Ребята из группы попросили Фила Харви даже не обращаться к ним с такими предложениями, так как "обсуждение может привести к компромиссу".

"Мы не сможем смотреть друг другу в глаза, если будем вот так торговать своими песнями," говорит Мартин. "Я всего лишь обычный слабый человек. Это лёгкие деньги. Но мы даже не собираемся думать об этом".

В этом году он ездил на Гаити в качестве представителя Fair Trade (Честная Торговля), организации, выступающей за улучшение условий торговли для производителей из стран Третьего Мира. То, что он увидел, очень его разозлило. Такие переживания, как это, заставили его взглянуть на мир с более пессимистичной точки зрения.

"Конечно, это угрызения совести, присущие каждой рок-звезде. В смысле, у меня ведь куча денег! И я люблю жизнь! И я эгоист. Я пролистываю журнал "Ok!", разглядываю красивых девушек, беспокоюсь по поводу ревью на мою музыку. Да, это уютное существование в собственной скорлупе. Но вдруг я словно проснулся и увидел всё это дерьмо вокруг меня. Когда ты вдруг осознаёшь, кто существуют специальные правила, чтобы держать людей в нищете, потому им не позволено участвовать в торговых отношениях, ты просыпаешься".

"И я подумал, может, это мой шанс? Может, мне не спроста так повезло в том, что родился именно здесь, встретил Джонни, подписал контракт, прославился? Я считаю, что это было дано мне свыше. Поэтому я боюсь, что я умру и не успею сделать всё, что должен сделать".

 

На следующий день Мартин выходит на сцену в Finsbury Park с Иэном Маккаллохом, чтобы спеть песню Nothing Ever Lasts Forever – в благодарность за то, что тот поучаствовал в записи нескольких песен нового альбома в качестве бэк-вокалиста. Гай Берримен здесь, несмотря на дождь. Бакленд, наконец, уехал в Рейкьявик, а Чемпион на дне рождения у своей подружки, где он торжественно представит специально для неё написанную песню Coldplay, записанную на видео.

После шоу Мартин приглашает Q зайти к Маккалоху с его спартанский фургончик, где (Scouse) король поп-музыки принимает гостей, что означает, что Джон Симм из 24 Hour Party People и Иэн Бруди из Lightning Seed околачиваются вокруг пластмассового ведёрка с пивом. В 1982 году Мартину было пять лет, и в это время Echo & The Bunnymen были в чартах с песней The Back Of Love. С того момента, когда Маккаллох встретил Coldplay во время записи нового альбома в Ливерпуле, он стал наставником для молодых музыкантов.

"Когда я записывал вокал для In My Place, на мне была пальто Мака, а он сам сидел рядом со мной в кабинке," говорит Мартин.

Правда, выступать с ним сегодня было посложнее.

"Я чувствовал себя, как маленький мальчик на школьной дискотеке, который не знает, как себя вести," добавляет он. "В смысле, это просто невозможно сыграть круче, чем он".

Маккаллох также исполняет не очень искренний трибьют группе, частью которой ему "больше всего хотелось бы быть сегодня".

"Они – это то, что надо. Я хочу их возненавидеть, но они слишком хороши. Только вот перфекционизм Криса переходит все границы. Ему надо расслабиться. У меня никогда не было такого успеха, я думаю, им надо просто постараться наслаждаться им".

 

Ну, как Вам? Встречайте остальных участников Coldplay:

 

Джонатан Марк Бакленд (Jonathan Mark Buckland)

Возраст: 24 года

Рост: 6 футов 2 дюйма. (~187 см – примечание ani)

Вес: 12,5 стоуна (~79 кг – примечание ani)

Любимый цвет: зелёный

Любимая группа/музыкант: Jethro Tull ("Это ложь!")

 

Одно пожелание Крису – что ему не стоит говорить или делать: "Мне не нравится, что раньше он вечно извинялся во время выступлений. Слава Богу, он больше этого не делает".

 

Уильям Чемпион (William Champion)

Возраст: 23 года

Рост: 6 футов (~182 см – примечание ani)

Вес: 14 стоунов (~89 кг – примечание ani)

Любимый цвет: синий

Любимая группа/музыкант: Tom Waits

 

Одно пожелание Крису: " Было бы здорово, если бы он научился готовить. Обычно в его репертуаре 2 блюда – оба очень опасны".

 

Гай Руперт Берримен (Guy Rupert Berryman)

Возраст: 24 года

Рост: 5 футов 10 дюймов (~178 см – примечание ani)

Вес: 9,5 стоунов (~60 кг – примечание ani)

Любимый цвет: нет. Только не жёлтый.

Любимая группа/музыкант: James Brown.

 

Что бы ты не хотел услышать от Криса: "Следующего альбома не будет".

 

Politic

"Look at earth from outer space (Взгляни на землю из космоса)," умоляет склонный к глобальности фронтмен. Далее вступает гитара, ударные отбивают такт, выдавая барабанную дробь, словно настойчивый дятел. Пианино Coldplay вернулось и загадочно звенит в студийном чердаке.

 

In My Place

Первый сингл и ещё один сладкий с горчинкой, но воодушевляющий гимн: один лишь Джонни Бакленд с гитарой уже точно заставит фанатов поднять руки вверх, а фанаток снять с себя лифчики, позируя перед камерой, проектирующей изображение на видеоэкраны на стадионах, которые уже очень скоро соберут Coldplay – к большому неудовольствию группы.

 

God Put A Smile On Your Face

Быстрая смена темпа, подстёгиваемая, словно метрономом, ударными Уилла Чемпиона и набитая под завязку болезненными стихами Криса Мартина. "Where do we go? Nobody knows (Куда мы идём? Никто не знает)." Ещё одна блестящая гитарная начинка от суперзвезды Джонни Бакленда.

 

The Scientist

"Nobody said it was easy. It's such a shame for us to part. (Никто не говорил, что это легко. Мы не должны расстаться вот так)". Проблемы с девушками, Кристофер? Воодушевляющая баллада с певучим вокалом Мартина. Прекрасно вписалась бы в Parachutes.

 

Clocks

Возможно, будущий сингл и ещё одно свидетельство того, что Мартин одержим страхом смерти. Прекрасные в своей помпезности аккорды на пианино, которые стоило бы сыграть на клавесине, для достижения "Задай-ка-Жару-Амадей!" эффекта (Rock Me Amadeus effect) по полной.

 

Daylight

Плавающее восточное вступление на гитаре напоминает Эру Любви Cult и Колючую Эру Echo & The Bunnymen. И ещё один проникающий в душу hook разворачивается по ходу песни.

 

Green Eyes

Это романтическое тренькание уже разделило Coldplay на два лагеря. На что похоже: Wild Honey с альбома "All That You Can't Leave Behind" U2, только без её атмосферы ковбойских посиделок вокруг костра.

 

Warning Sign

Неторопливое шарканье мягких туфель, подкрепляемое чарующим голосом Мартина. Слова "The truth is I miss you (Правда в том, что я по тебе скучаю)" гарантированно смягчат самое суровое мужское сердце. Однажды Крис станет кому-то прекрасным мужем.

 

A Whisper

Один яз ярчайших моментов альбома. Начинается с изменчивого, пульсирующего темпа (те, кто постарше, могут вспомнить One Of These Days Pink Floyd), а затем перетекает в мелодичный зазубренный припев.

 

A Rush of Blood To The Head

"I'm gonna buy a gun and start a war if you can find something worth fighting for (я куплю себе ружьё и начну войну, если ты укажешь мне что-то, за что стоит воевать)" провозглашает певец одну из вечных проблем в ещё одной песне а-ля Pink Floyd. Недосказанный припев, припев, который просто просится на плакат: весьма в духе Дэвида Гилмура (David Gilmour, гитарист группы Pink Floyd – примечание ani).

 

Amsterdam

Композиция "голос+пианино". Представьте себе: Мартин, ссутулившийся над клавишами, с горячностью заявляющий, что "time, time is on your side now (время теперь на твоей стороне)." Красивые тихие мелодии от остальных участников группы. Под конец превращается в натуралистический бытовой (kitchen-sink) рок.


[перевод: ani]
[дата: 06.10.2003]
[источник : easytoplease.net] ИНТЕРВЬЮ ДЛЯ ЖУРНАЛА Q