Минуту назад ты обычный парень, распевающий песни в баре со своими друзьями… А через минуту ты мировая суперзвезда, ослеплённая блеском своей знаменитости, папарацци лезут изо всех щелей, и весь мир следит за каждым твоим движением. Вам это покажется странным, а для Криса Мартина, человека, создавшего множество хитов, это обычная жизнь.
(звучит песня Coldplay)
Эндрю Дэнтон: Поприветствуем Криса Мартина из группы Coldplay!
Крис Мартин: Не очень мне нравится слышать эту музыку в качестве вступления.
Э.Д.: Не нравится?
К.М.: Я бы предпочёл, чтобы ты включил Simply Red или что-то типа..
Э.Д.: Серьёзно? А почему?
К.М.: Ну, мне сейчас кажется..
Э.М.: Что ты уже этого наслушался?
К.М.: Ну, мне кажется, запись могла бы быть получше и..
Э.Д.: А, понятно. Но когда ты записывал альбом, я имею в виду X&Y, это ж длилось полтора года, всё это время тебе его приходилось слушать.
К.М.: Да, конечно. Мы очень любим записывать песни и всегда ждём этого с нетерпением. Но как только альбом записан, мне кажется, у нас пропадает желание когда-либо слышать его снова, понимаешь?
Э.Д.: Вот как..
К.М.: Не считая того, что мы вынуждены играть его каждый вечер..
Э.Д.: Да уж, каждый вечер..
К.М.: в течение полутора лет..
Э.Д.: Да, проблемка..
К.М.: Но нам всё ещё нравится его играть, понимаешь?
Э.Д.: Да.
К.М.: Мы обожаем его играть, и думаю, это примерно как рассматривать фотографии своих детишек или типа того. Ужасно неловко, когда люди начинают их доставать и всем показывать.
Э.Д.: Да нет, я вот когда смотрю на себя по телеку, думаю: «О, у меня есть двойник в пятичасовом шоу! Довольно милый». Но, я вот хотел спросить, ты можешь сейчас переслушивать свой первый альбом Parachutes?
К.М.: Нет, нет, нет.
Э.Д.: А когда сможешь?
К.М.: Отличный вопрос. Думаю, если я ещё раз женюсь, я могу включить этот альбом, чтобы произвести на кого-то впечатление, но я не могу себе представить, что такое случится.
Э.Д.: А в первый раз это сработало?
К.М.: Нет. Знаешь что? Нет, ты не знаешь. Может, это и глупо – не слушать свою музыку. Думаю, из-за того, что я её не слушаю, я не учусь на своих ошибках, я всегда слушаю чужую музыку и читаю чужие тексты, потому что я всегда ищу, в каком направлении идти дальше.
Э.Д.: Да, я помню, что когда The Beatles послушали 'Pet Sounds' Beach Boys..
К.М.: да..
Э.Д.: ..для них это стало стимулом к созданию 'Sergeant Pepper'.
К.М.: Да, так и было.
Э.Д.: Они сказали: «Нам надо создать что-то такое же хорошее».
К.М.: Да, они записали 'Revolver' и когда Брайан Уилсон услышал его, он сказал: «Я запишу альбом ещё лучше», а потом они записали 'Sergeant Pepper'. Такие вещи необходимы. Поэтому мы внимательно слушаем всё, что появляется нового, и мы слушаем 'Sergeant Pepper', и я, конечно, не имею в виду, что мы хоть как-то к нему приблизились, но зачем вообще существовать на этой планете, если не стремиться к высочайшей цели?
Э.Д. Высочайшей. Сейчас у вас для этого есть отличные возможности, и я уверен, вы об этом знаете, ведь Coldplay так успешны, у вас есть и время, и ресурсы, чтобы создать что-то фантастическое.
К.М.: Знаю, знаю.
Э.Д.: Самая страшная вещь, опять перед вами чистая страница.
К.М.: Это почти что наша работа такая. В смысле, мне кажется, пусть это прозвучит пафосно, но мы словно получили такую работу – быть знаменитой группой, это словно мы завоевали пост президента или типа того. То есть дело не в том, что мы сделали, а в том, что мы собираемся сделать. Мы можем удариться в наркоту и девочек, да, мы могли бы. Или, наоборот, мы можем проникнуться вдохновением и создать.. да, я уже знаю, что мы собираемся делать дальше, но я не скажу, потому что..
Э.Д.: Говори, никто никому ничего не расскажет..
К.М.: Нет, не скажу. Я уже говорил, мне кажется, мы не совсем достойны того положения, которое мы занимаем, и поэтому сейчас мы собираемся сделать что-то действительно стоящее. Так мне кажется. Очевидно, мы всё-таки создали кое-какие неплохие вещи, но всегда можно сделать ещё лучше. Мы вчера гуляли по пляжу и проходили мимо ребятишек, которые играли в футбол, ну, как и во всём мире сейчас. Они все были из местного сёрф-клуба. И один из них такой: «О, чувак, я обожаю вашу музыку», а другой: «Да они просто отстой». Ну то есть началось всё так позитивно: «О, Coldplay, вы такие клёвые», а стоило нам отойти чуть подальше, когда мы уже не представляли никакой угрозы, они сразу: «Ваша музыка отстой». Так что теперь мы точно знаем, что нам надо что-то менять в лучшую сторону. До этой прогулки мимо сёрф-клуба мы не были ещё так в этом уверены.
Э.Д.: Рад слышать, что для вас это стало моментом истины.
К.М.: Хочу поблагодарить этого девятилетнего пацана, у которого ещё даже яйца не выросли, за то, что он разрушил мою жизнь.
Э.Д.: Ты так ему и сказал? «Знаешь, у тебя ещё даже яйца не выросли»?
К.М.: Ну..
Э.Д.: Девятилетним пацанам от такого трудно оправиться.
К.М.: Забавно, когда тебя кто-то оскорбляет, ну типа говорит в лицо гадости о твоей музыке, первое что тебе хочется сделать – это придраться к внешности этого человека. Это ужасно, но недавно случилось такое – не знаю, почему вообще я об этом рассказываю – одна женщина припарковалась рядом с нашим домом и хотела то ли нас сфотографировать, то ли ещё что-то от нас хотела. Я бы никогда в жизни не сказал такого никому другому на этом свете, но она меня так взбесила, что я ей посоветовал обратиться в Weight Watchers [компанию, разрабатывающую различные программы похудания], и это было не очень красиво с моей стороны и я совсем не горжусь собой за то, что я это сказал. Странно это, если ты чувствуешь, что на тебя нападают, ты становишься настоящей..
Э.Д.: Ну, это нормальная человеческая реакция.
К.М.: .. не знаю, стоит ли это говорить, настоящей задницей. Ну а что ещё остаётся? Итак, я хотел сказать, меня раздражает, что так происходит, лучше пропустить такие вещи мимо ушей, но иногда у тебя просто не хватает духу это сделать.
Э.Д.: Сочинение песен даётся тебе легко? Это твой дар?
К.М.: Да, даётся легко, но не всегда результат бывает хорошим. Я бы мог написать песню о твоём пятичасовом двойнике или о твоих очках без оправы, например.
Э.Д.: Ага.
К.М.: И вполне возможно эти песни были бы успешны в поп-чартах, но художественной ценности в них не было бы ни грамма.
Э.Д.: То есть это нас возвращает к теме разницы между «неплохо» и «хорошо».
К.М.: Думаю, разница в том, что «хорошо» - это когда что-то действительно для кого-то имеет значение. Когда кто-то подходит ко мне и говорит: «О, со мной случалось то же, что в вашем видео». Мы часто сочиняем грустные песни о расставаниях, это, конечно, ужасно занудно, но кто-то должен помогать людям, писать песни, подходящие в таких ситуациях.
Э.Д.: Меня интересует идея связи между публикой и вами. В Атланте несколько лет назад был ваш концерт, который был отменён из-за дождя, но люди всё равно стояли в очереди под дождём.
К.М.: Да.
Э.Д.: Тогда вы вышли и сыграли что-то вроде акустического сета.
К.М.: Да, мы играли, как уличные музыканты.
Э.Д.: На автомобильной парковке. Ну и как вам?
К.М.: Ну, играть на улице – это здорово. Мы всего два раза играли на улице. Первый раз было году в 99-м, у нас с Уиллом не было денег, и мы сказали друг другу: «Мы действительно хорошо поём и довольно талантливы, у нас может что-то получиться». Вот такое у нас было самомнение. И так мы сказали: «Мы пойдём в центр Лондона, потому что мы отличные музыканты, и мы зададим жару. В субботу мы соберём вокруг всех прохожих и заработаем кучу денег, они накидают нам полные шапки или кепки». Не помню точно, какие у нас были головные уборы. Вот с такой решимостью устроить людям праздник и немножко заработать мы пошли и играли минут пять, сыграли Mrs. Robinson Саймона и Гарфанкеля, а потом сыграли ещё что-то из «Книги джунглей», а потом нас прогнала полиция. Так мы ничего и не заработали. Вот тогда мы решили, что с каверами мы далеко не уйдём, и мы поняли, что не так уж мы и хороши, как нам казалось – и так всё вернулось на круги своя.
Э.Д.: Ну и когда вы..
К.М.: Чтоб быть уличным музыкантом, надо быть крутым парнем.
Э.Д.: Когда вы снова выступили в роли уличных музыкантов в Атланте, но уже как очень успешная группа, каково это было?
К.М.: Ну, у нас был уже другой материал.
Э.Д.: Ага.
К.М.: Но мы всё равно играли лишь из-за жестокой необходимости.
Э.Д.: Ну, зато в более интимной обстановке, чем обычно. Вы ведь в основном играете на стадионах.
К.М.: Ну, нет, не на стадионах. Играть на стадионах не прикольно.
Э.Д.: Да?
К.М.: В настоящий момент это так. Я думаю, до этого надо дорасти. Чтобы играть на стадионе, надо, чтобы у тебя были длинные волосы, потому что если трясёшь головой, играя на стадионе и у тебя нет длинных волос, человек в заднем ряду подумает, что у тебя какой-то удар. А если у тебя длинные волосы, это будет выглядеть как такой крутой стадионный жест. Может, для вас, ребята, это покажется какой-то нелепицей, но это моя работы и я должен изучать такие вещи, и я думаю, может, когда-нибудь мы до этого дорастём, а может и нет. Но я понял, что ты имеешь в виду, конечно, это не одно и тоже, играть перед сотней человек или перед двадцатью тысячами. Но на самом деле, мне легче играть перед двадцатью тысячами и постараться сделать концерт более интимным, ну, просто меня тогда не пугает какой-нибудь отдельный парень в клетчатой рубашке или какой-нибудь красавчик в галстуке с булавкой, понимаешь? Я вижу только море людей. Я вижу просто море людей.
Э.Д.: Да, и ты их чувствуешь.
К.М.: И я возбуждён и чувствую себя в своей тарелке. Намного уютнее, чем если бы мы выступали на чьей-то свадьбе или типа того.
Э.Д.: А расстояние, которое может преодолевать музыка? Вот ты упомянул того мальчика на пляже..
К.М.: Да.
Э.Д.: ..который высказывался о твоей музыке. Бывало у тебя такое, что тебя поражало, как далеко распространилась ваша музыка?
К.М.: Да, однажды мы летели кое-куда на самолёте, и нам пришлось приземлиться в местечке под названием «Ирокез», там живут эскимосы, мы никогда раньше об этом месте не слышали, а тамошние жители подходили к нам и спрашивали нас о нашей музыке! Для меня это было что-то поразительное. Знаешь, никогда не думал, что мы станем извесны среди эскимосов, но мы у них довольно популярны, представь себе.
Э.Д.: А где это было?
К.М.: Это место называлось «Ирокез».
Э.Д.: Это где-то на Аляске или..
К.М.: Только не путай с Джамироквай – это в Англии.
Э.М.: Ах, этот, в шляпе..
К.М.: Это где-то далеко-далеко в Канаде.
Э.Д.: А, понятно. А почему вы там приземлились?
К.М.: Нам надо было заправиться.
Э.Д.: А куда вы летели?
К.М.: Куда-то в Америку.
Э.Д.: Это был, очевидно, частный самолёт, а не..
К.М.: Да. Не хотелось говорить об этом по телевизору.
Э.Д.: Да всё нормально, почему бы вам не иметь частный самолет.
К.М.: Ну, это был особый случай.
Э.Д.: А в чём дело?
К.М.: Ну, мы делали кое-что для других людей. Всё сложно. Мне неловко об этом говорить.
Э.Д.: Ой, да ладно, слушай, слишком уж ты стесняешься своего..
К.М.: антуража?
Э.Д.: антуража, но я думаю, люди вполне понимают, что у тебя он должен быть.
К.М.: Ну, иногда нам это надо. Вчера мы без него обошлись, но сегодня речь зашла об этом. А нам обязательно это обсуждать?
Э.Д.: Ну..
К.М.: Мне от этого неловко. Знаешь почему? Потому что это и вправду неловко.
Э.Д.: Ладно, но, если честно, ты ведь первый начал об этом, навёл на эту мысль..
К.М.: История вспомнилась..
Э.Д.: Да, история, так что..
К.М.: Ну ладно, я мог бы сказать, что мы приземлились в международном аэропорту и летели рейсом Райнэйр..
Э.Д.: Ага.
К.М.: Ты знаешь, что такое Райнэйр?
Э.Д.: Нет.
К.М.: Не знаешь. Ладно. Это такая очень дешёвая авиалиния, там приходится платить отдельно даже за орешки на борту.
Э.Д.: А, понятно. Но вы не летели на таком рейсе.
К.М.: Нет, не летели.
Э.Д.: Так куда вы летели?
К.М.: Нас пригласили сыграть на большом благотворительном концерте в помощь больным раком и за нами прислали самолёт. К такому обращению не стоит относиться слишком легкомысленно.
Э.Д.: Ну, это тот самый антураж..
К.М.: Это безумие просто.
Э.Д.: Антураж исключительного богатства. Ну и как там было?
К.М.: Ну, мы словно побывали в раю, оборудованном DVD. Не знаю, в раю смотрят «Обратную тягу»? [фильм о пожарных]
Э.Д.: Нет, скорей в аду. В аду, однозначно.
К.М.: Ну, в этом раю у нас была такая возможность, и там было очень красиво, и люди знали тебя и называли тебя по имени и постоянно предлагали мне суши. Это было великолепно, понимаешь?
Э.Д.: Но..
К.М.: Забавно, но даже для нас – потому что мы не зарабатываем столько денег, сколько все думают - мы бы не могли иметь всё это ежедневно. Но было очень весело и мне бы уже хотелось закрыть эту тему.
Э.Д.: Ладно. Ну а всё-таки, почему тебе так неловко это обсуждать?
К.М.: Потому что, мне кажется, если ты преуспел, этого надо стыдиться. У вас в Австралии так же?
Э.Д.: Да, мы это называем «Синдром хвастливой поп-звезды».
К.М.: Ага, хорошо. Ну а мы это называем как-то похоже. Мы называем это: «Синдром «сам-построю-сам-и-разрушу»», а в Америке, там, кажется, всё по-другому. Если ты успешен, ты можешь это показывать в своих видеоклипах. Но если бы мы сняли видео с роллс-ройсом, пятьюдесятью девушками и кучей бриллиантов, мы бы никогда не смогли снова выйти на улицу.
Э.Д.: У нас в гостях на прошлой неделе был Майкл Стайп.
К.М.: Да?
Э.Д.: И мы с ним говорили об особенностях славы, ведь среди его друзей были такие люди, как Ривер Феникс..
К.М.: Да.
Э.Д.: и Курт Кобейн..
К.М.: Да.
Э.Д.: Которые не вынесли её. И он рассказал о том, как он справляется с этим. Ну, на самом деле он говорил о Томе Йорке из Radiohead.
(включают запись)
Майкл Стайп: Мы занимаемся довольно своеобразным делом, и иногда нам надо собраться вместе и поговорить. Бывает, что я переживал что-то такое, что Том Йорк не испытывал, например, я пережил время, когда я сомневался в себе или я был в поиске чего-то, а он столкнулся с этим впервые…
Э.Д.: А чему ты научился у своих коллег?
К.М.: У дяди Майкла? Многому, на самом деле. Он был потрясающе мил с нами. Да и остальные парни из R.E.M. Как и все остальные старшие ребята из школы, понимаешь? Я так это воспринимаю, они словно ребята из старших классов, как по возрасту, так и по знаниям.
Э.Д.: И чему же вы у них научились?
К.М.: Ну, в точности как он и сказал. Ну, например, ты говоришь, «Слушай, эта сиднейская.. – какие тут у вас газеты есть? Morning Herald?
Э.Д.: Да.
К.М.: ага.. «они тут написали, что я идиот, что мне делать?» А они отвечают: «Ну, знаешь, в 1986 они говорили, что я идиот, ну, это же очевидно, что я не идиот». Понимаешь, о чём я? Это очень согревает душу, и я думаю, если бы они не были так милы с нами, у нас бы было намного больше проблем, мы бы впали в депрессию из-за всех этих мнений, которые на самом деле высказываются просто для развлечения, чтобы людей посмешить. Это все не всерьёз – меня поражает, сколько желчи могут выплеснуть на какой-нибудь фильм или музыку, хотя на самом деле – если тебе не нравится, просто не смотри или не слушай.
Э.Д.: А уж Coldplay много пришлось выслушать в свой адрес.
К.М.: Да, точно.
Э.Д.: Особенно за последнюю пару лет.
К.М.: Да.
Э.Д.: И основным мотивом критики было то, что ваша музыка – пустой, корпоративный рок.
К.М.: Да.
Э.Д.: Говорят, ваша музыка бездушна. А ты всё твердишь, что хочешь создать что-то великое и..
К.М.: Да.
Э.Д.: ..и что вы хотите попробовать сделать что-то особенное. В вас есть какая-то страсть, которую они не замечают?
К.М.: Нет, я думаю, как и в случае с тем мальчиком на пляже – как хотите, так и думайте, это ваше дело. Мы стараемся не обращать внимания, слушаем за закрытыми дверями и не смотрим телевизор. Очень тяжело, когда ты пашешь, как проклятый, любишь своё дело всей душой и вкладываешь себя всего. А потом что-то говорит: «А, да они это не всерьёз» или «Всё это корпоративное дерьмо». Но, знаешь, такова жизнь. Но знаешь, всё это может тебя ещё больше распалить. Я знаю, мы ещё не The Beatles и мне не надо об этом напоминать. Но я думаю, немного критики не помешает. А тебя критикуют?
Э.Д.: Угу.
К.М.: Давай-ка им покажем.
Э.Д.: Дело в том, что я знаю многих в шоу-бизнесе..
К.М.: Ну давай же, чувак.
Э.Д.: Это не имеет значения.
К.М.: Давай зададим им жару.
Э.Д.: Ладно, давай. Нет, знаешь, многие люди в шоу-бизнесе, неважно, сколько ты их хвалишь, это для них просто шум, но стоит только их покритиковать – и эти слова навеки будут вписаны крупными буквами в глубины их памяти. У тебя так же?
К.М.: Нет, есть какой-то баланс. И на самом деле, я уже просто ничего не читаю, я просто предполагаю, что отзывы делятся где-то 50 на 50.
Э.Д.: Угу.
К.М.: 50 процентов нас ненавидят, и 50 процентов нас по-настоящему ненавидят. Нет, на самом деле, думаю, пока существует такой баланс, и пока наши пластинки продаются – беспокоиться особенно не о чем. Пока люди приходят на наши концерты и получают удовольствие, не стоит беспокоиться о каких-то жирных парнях, которые знать не знают, о чём говорят.
Э.Д.: Ну вот, опять ты дискриминируешь людей с излишним весом.
К.М.: Да, видишь, это сильнее меня. Я стараюсь вести себя достойно. Дело в том, что надо просто идти вперёд и..
Э.Д.: Мне кажется, ты всё время пытаешься как-то оправдаться за свой успех. Почти всё время ты стараешься сказать что-то, умаляющее твоё достоинство.
К.М.: Точно.
Э.Д.: А ты гордишься чем-то, что ты уже сделал?
К.М.: Конечно, и если ты придёшь на наш концерт, ты в этом убедишься. Очень трудно в это поверить, когда об этом рассказываешь. Когда видишь своими глазами – совсем другое дело. Когда я играю музыку, я не хочу быть больше ничем и нигде в мире, и я горжусь этим в высшей степени, потому что – это я. Понимаешь? Если бы не музыка, у меня бы ничего не было. У меня не было бы моих детей, не было бы этих ботинок. Ничего бы не было. Не было бы моих лучших друзей – моей группы – для меня это всё. Но если бы я тебя заставил петь о своём ток-шоу, может быть, ты бы не был очень этому рад.
Э.Д.: Да нет, было бы здорово..
К.М.: Ну, давай, мы хотим это услышать.
Э.Д.: Не думаю, что это будет пользоваться спросом.
К.М.: Ты разве не хочешь выпустить футбольный гимн или рождественский сингл?
Э.Д.: Я бы отдал всё, чтобы зарабатывать на жизнь как ты, то есть музыкой.
К.М.: Правда?
Э.Д.: Уметь бы писать музыку..
К.М.: А ты пробовал когда-нибудь?
Э.Д.: У меня нет музыкального таланта.
К.М.: Ерунда, если хочешь чего-то, делай это.
Э.Д.: Но вот ты сказал, у тебя это легко получается.
К.М.: Да.
Э.Д.: Музыка приходит к тебе легко. Ты вдыхаешь её из воздуха, ты слышишь что-то такое, делаешь нечто из ничего.
К.М.: Точно.
Э.Д.: То есть, я думаю, дело в том, что..
К.М.: А ты не думаешь, что тоже мог бы так же?
Э.Д.: Не так, как ты.
К.М.: А как зовут твою подружку или жену? Или нам не стоит об этом говорить? Какое у тебя любимое дерево?
Э.Д.: Любимое дерево?
К.М.: Да.
Э.Д.: Ликвидамбар.
К.М.: Вот блин.
Э.Д.: Прости, не хотел.
К.М.: Да с этим же ничего не рифмуется.
Э.Д.: Прости, давай возьмём что-нибудь полегче. Дуб.
К.М.: Вот, точно.
Э.Д.: Ага.
К.М.: И что первое приходит тебе в голову, когда ты думаешь о дубе?
Э.Д.: Ликвидамбар.
К.М.: Ладно. Похоже, ты будешь петь просто: «Ликвидамбар, ликвидамбар». Просто повторяй это слово.
Э.Д.: Ага.
К.М.: Похоже, у нас это займёт много времени.
Э.Д.: Ничего, это же творчество.
К.М.: «Ликвидамбар, спой мне песню, ты мой лучший друг древесный». Давай начнём так.
Э.Д.: Да.
К.М.: Это у нас припев, наверно, будет.
Э.Д.: Ага.
К.М.: Ну, теперь дальше, раз у нас уже есть припев.
Э.Д.: Ага.
К.М.: А теперь подумай о том, что ты делал под ликвидамбаром.
Э.Д.: Ага. Видимо, это будет песня с ненормативным содержанием.
К.М.: Ну, типа: «Под ликвидамбаром как-то я нажрался водки, как свинья». Например, так. Не знаю, что ещё ты мог делать под ликвидамбаром, может, поцеловал любимую девушку? Ну, знаешь, что-то типа этого.
Э.Д.: Да-да.
К.М.: Что-нибудь непристойное. В первой песне обязательно должно быть что-то непристойное.
Э.Д.: Ты думаешь?
К.М.: Конечно.
Э.Д.: Ну, а раз это первая песня о дереве, можно там использовать слово «палка»?
К.М.: Конечно, Конечно, можно.
Э.Д.: Ладно.
К.М.: Ты думаешь, я не понял, о чём ты?
Э.Д.: Я знаю, что ты понял, о чём я – о боковом отростке, побеге дерева, покрытом листьями..
К.М.: Конечно.
Э.Д.:.. через которые дерево осуществляет питание и газообмен.
К.М.: Именно. «Под ликвидамбаром не сыщешь яблок, зато под ним найдёшь немало палок». Вот так. Знаешь, что? Это здорово. Теперь у нас есть песня.
Э.Д.: Да.
К.М.: Это будет хит.
Э.Д.: А мы оба получим..
К.М.: Гонорар?
Э.Д.: Ага.
К.М.: Конечно. Ты получишь больше, потому что основная идея была твоя.
Э.Д.: Да.
К.М.: А я получу минимальную долю.
Э.Д.: Ага, ладно. Теперь ты отец..
К.М.: Ага.
Э.Д.: У тебя двое маленьких детей. Твоя жизнь изменилась? Стала более напряжённой?
К.М.: Я стал немного более агрессивным, ну, знаешь, в оборонительном плане.
Э.Д.: Да.
К.М.: Ну, как в случае с той женщиной.
Э.Д.: Женщиной с лишним весом.
К.М.: Да, я бы в жизни не сказал этого, если бы у меня не было детей. Думаю, если у тебя есть дети, все остальные не имеют значения. Если им что-то угрожает, понимаешь?
Э.Д.: Да. Думаю, все родители себя так ведут.
К.М.: Да, все родители такие. Не имеет значения, в группе ты или нет. Но знаешь, это довольно круто.
Э.Д.: Тут возникает ещё один вопрос, помимо некого антуража, у славы есть ещё и свои ловушки. Я имею в виду, ты ещё и женат на знаменитости.
К.М.: Да.
Э.Д.: И как мы знаем, это непростой союз, потому что за вами непрерывно наблюдают.
К.М.: Да, это особенно непросто, потому что она очень знаменита в Австралии, а мы нет.
Э.Д.: Вы из-за этого ругаетесь?
К.М.: Я не могу говорить много о моей личной жизни, но очевидно это может стать...
Э.Д.: Но ты осознаёшь..
К.М.: .. поводом для развода.
Э.Д.: Я заинтригован, потому что ты всегда говорил о себе, что относительно всяких романтических вещей, ты полный неудачник.
К.М.: Нет, это была просто шутка.
Э.Д.: Да?
К.М.: Я настоящий сердцеед.
Э.Д.: Хорошо, и что же нашла в тебе Гвинет?
К.М.: Не знаю. Что вообще люди находят друг в друге?
Э.Д.: Ну, а что..
К.М.: Не знаю, не могу об этом говорить.
Э.Д.: Не можешь?
К.М.: Не могу.
Э.Д.: Потому что…
К.М.: Потому что это личное и мне неловко, я не люблю об этом говорить.
Э.Д.: Ладно, я не пытаюсь..
К.М.: Прости.
Э.Д.: Я правда не хочу ставить тебя в неловкое положение.
К.М.: Это хорошо.
Э.Д.: Но вот ещё любопытный момент, когда твоя личная жизнь проходит на глазах у публики и вот наступает один из сложных моментов – выбор имени для вашего ребёнка.
К.М.: Да.
Э.Д.: Когда было объявлено имя Эппл, вы были готовы к тому, что у многих людей по этому поводу будет своё мнение?
К.М.: Да мне плевать. Пофиг.
Э.Д.: Да?
К.М.: Знаешь, личная жизнь человека касается только его, и если другие хотят её как-то прокомментировать, ради Бога, мне всё равно. Мне нравится это имя и мне плевать, что думают другие, понимаешь? Это то, что меня не колышет. Это просто время такое, в котором мы живём. Знаешь, настоящие новости особо не впечатляют, только огорчают, и мы уже не верим людям, которые занимают важное положение в мире. Намного приятней поговорить о чьей-нибудь свадьбе, это очень мило. Так что я не возражаю, что люди это обсуждают. Сам я об этом не хочу говорить, но меня не напрягает, что кто-то за чашкой кофе обсуждает, как назвали чьего-то ребёнка. Мне всё равно. Это нормально. Единственное, о чём я раньше не догадывался, это то, что когда ты становишься немного знаменитым или известным, тебе начинают бесконечно вешать лапшу на уши. Вот это действительно раздражает. Я не открыл тут Америки, просто в какой-то момент это стало для меня неожиданным открытием. Нельзя доверять всем так, как раньше.
Э.Д.: Это так, потому что ты прошёл через эти жернова славы? Ты увидел, что твоя жизнь прошла через них, превратившись во что-то другое?
К.М.: Нет, не думаю – может, просто дело в том, что я много попутешествовал или просто стал старше на 10 лет, понимаешь?
Э.Д.: Угу.
К.М.: Мы всегда говорим о «Честной торговле». Когда подошло наше время, и мы стали известной группой и нам все начали предлагать заработать на рекламе, типа, не прорекламируете ли вы этот напиток или эти ботинки или эту косметику – ну, ладно, косметику не предлагали – но мы сказали себе: «Вместо рекламы напитков мы будем рекламировать то, во что мы верим». Мы заинтересовались честной торговлей. Если кратко, идея состоит в том, чтобы люди честно вознаграждались за то, что они делают и в том, что рынок должен быть сбалансирован.
Э.Д.: Я знаю, что группа отдаёт 10 процентов доходов..
К.М.: Мне.
Э.Д.: Тебе. То есть ты их обложил десятиной. Я не знаю, на что ты это тратишь..
К.М.: Точно, десятиной.
Э.Д.: Насколько существенный вклад вы можете внести в идею честной торговли?
К.М.: Думаю, не менее значимый, чем Beyonce для L’Oreal. Думаю, это мы бы могли сделать. Но проблема в том, что если ты не политик, но начинаешь интересоваться политикой, люди настороженно к этому относятся. Хотя все должны интересоваться политикой, потому что она касается всех, но необязательно, что мы разбираемся в честной торговле или вообще в чём-то таком. Может, мы знаем чуть больше, чем некоторые люди, но мы не эксперты. То есть, если мы начнём спорить, ты, может, меня переспоришь, найдешь слабые стороны. Но мы хотя бы можем прорекламировать это. Если это просто рекламный лозунг, он легко застревает в головах у людей.
К.М.: Боно сказал как-то, думаю, имея в виду как раз вашу музыку, что красивая мелодия может растопить самое чёрствое сердце. Как ты думаешь, музыка и впрямь может менять людей?
К.М.: Не всех, нет. Я думаю, определённая музыка может подчеркнуть личность человека. Если бы засранец, есть музыка, которая сделает тебя ещё большим засранцем, а если ты милый, есть музыка, которая сделает тебя ещё милее, а если ты романтик, тогда слушай Simply Red.
Э.Д.: А Coldplay для кого?
К.М.: Coldplay для людей с отличным вкусом, умных, невероятно красивых, талантливых, способных, успешных, берущих от жизни всё. Coldplay для людей, которые знают, что такое жизнь. С ними никогда не скучно. С ними приятно поговорить. Они милые, очаровательные, великолепны в постели. Зрелые. Они имеют невероятный успех у девушек, мальчиков или и тех и других. В общем, они самые лучшие люди на Земле. Может, я и небеспристрастен, но я абсолютно прав.
Э.Д.: Ну вот, а я-то думал, ты себя недооцениваешь.
К.М.: Точно.
Э.Д. Крис Мартин, спасибо большое!
[перевод: ani]
[дата: 08.08.2006]
[источник: www.abc.net.au] Интервью с Крисом Мартином для австралийского телевидения / интервью взял Эндрю Дэнтон